«Когда коту нечего делать – он...» - гласит армейская поговорка. Уж не знаю, на самом ли деле курсантам Хмельницкого артучилища, а ныне курсантам Национальной академии пограничных войск иногда скучно, но слухи приписывают им подобную традицию. Ее объектом якобы служит (или служил в прошлом)... конный памятник Богдану Хмельницкому возле областной филармонии.

Ну не уважают в городе этот памятник! Помпезную скульптуру изваяли, чтобы установить на насыпном холме, но так и не исполнили замысла. Посчитали неудачной и надолго оставили в разобранном виде на складе. Цветного металла ушла уйма, и слава Богу, что это были не наши дни, потому что растащили бы «конька-горбунка», как иногда ласково называют его, и сдали за гроши в металлолом.

Вспомнили о нем в 1993 году, в преддверии 500-летнего юбилея города, который тогда исчисляли с 1493, а не с 1431 года. Помнится, писала тогда одна из немногочисленных местных газет: да, и скульптура-то неудачная, скопированная с грузинского «витязя в тигровой шкуре», и подходящее место для насыпного кургана не могут найти до сих пор, но что поделать? Она уже есть, и применить ее надо. Применили у филармонии.

Он примелькался, с ним свыклись и даже как-то сроднились. И все же рассказывают, что любители шуток и острых ощущений не единожды покушались на памятник, чтоб своеобразно приукрасить богатырского коня – вернее, отдельные части его бронзового тела. Дело в том, что скульпторы отдали дань реализму, снабдив верховое животное... хм... анатомическими подробностями. Причем такими весомыми, что с любой точки обозрения зрители могут быть уверены: это жеребец, а не кобыла!

Из уст в уста передавали в городе, якобы однажды работникам горкоммунхоза пришлось применить к этим «подробностям» паяльную лампу, металлические щетки и свое усердие. Для чего? Чтоб отчистить их от краски, которой накануне Пасхи выкрасили их хулиганствующие шутники.

Но при чем здесь курсанты? В курсантской среде существует множество занятных традиций, особенно у выпускников. Например, проходя в день выпуска торжественным маршем по майдану Независимости, они (уже офицеры в белоснежных парадных рубашках) по команде дружно бросают вверх целые горсти припасенной заранее и зажатой в кулаках мелочи – и над строевыми «коробочками» в лучах летнего солнца возникают мерцающие облачка серебристых искр, а через секунду этот металлический дождь рассыпается на асфальте мелодичным звоном. Затем, после марша, свежеиспеченные лейтенанты оживленными компаниями, многие со своими девушками, устремляются на газоны под окнами Алексеевского реального училища, и на глазах работников горисполкома, глядящих из окон с понимающими улыбками, пьют шампанское, наливая его в принесенные для этой цели армейские каски или хрустальные вазы.

Городское предание гласит, что еще одной выпускной традицией является... ночная начистка вышеупомянутых частей Богданового коня до состояния сияющей бляхи армейского ремня. Занятие, прямо скажем, не из легких – но если взяться за дело дружно... Благо, конструкция постамента вроде бы позволяет. Врать не буду, сам не видел – но мужик рассказывал.

А может, это все и сплетни. Тем более, точно такую же историю рассказывают о питерском Медном Всаднике: мол, в ночи перед выпуском возле него даже милицейский наряд выставляют, но все равно одним прекрасным утром конь Петра Великого озаряет аристократичных питерцев неземным сиянием. Может, эти слухи в Хмельницком распускают о Ленинграде, а в Ленинграде сплетничают о нашем Хмельницком?

Очередной выпуск НАПВУ имени Богдана Хмельницкого состоится в конце июня, вот тогда и увидим.